Тропа его жизни
Вероятно, далеко не всем нашим молодым читателям известно, что у нынешнего «Уральского следопыта», журнала, первый номер которого увидел свет в апреле 1958 года, был предшественник, родич, а точнее – старший брат, тоже «Уральский следопыт», выходивший в 1935 году. И уж совсем мало кто из нового поколения знает, что через эту веху пролегла тропа одного из интереснейших людей литературного мира, человека, чье имя мы не имеем права предавать забвению. Человек этот через всю жизнь пронес «одну, но пламенную страсть», оставив ощутимый след в истории приключенческого, следопытского жанра.
В тесном помещении с низкими давящими потолками и толстенными стенами по Банковскому переулку, З. среди каких-то клетушек, разделенных фанерными перегородками, не сразу можно было найти стол редактора «Уральского следопыта». Ни таблички, ни указателя… Навстречу поднимался уже немолодой, но, как принято говорить, хорошо сохранившийся мужчина, ниже среднего роста, довольно коренастый и плотный, слегка сутулящийся, с неторопливыми движениями и негромкой речью, умеющий чем-то сразу расположить к себе, заинтересовать…
Это и был широко известный кругам любителей занимательного чтения тех лет Владимир Алексеевич Попов, редактор, или как принято было называть тогда «заведующий редакцией журнала «Уральский следопыт», бывший редактор «Всемирного следопыта», незадолго до того безвременно прекратившего свое существование в Москве.
Я запомнил его аккуратным, тщательно выбритым, в безупречно сшитом темно-синем костюме из шевиота лучшего сорта. Брюки со складкой, черные штиблеты с головками «бомбе» блестят как зеркало. И всегда чуть-чуть тонкий аромат дорогих духов.
Ему шел шестой десяток, но в волосах ни сединки, коротко подстриженные усы, всегда аккуратно повязанный галстук, пробор на левую сторону. Работал он в очках с металлической оправой, низко склонившись над столом, с привычной тщательностью вписывая мелкими округленными буквами редакторские правки. Писал острым тоненьким перышком, почерк очень четкий, когда для печати, и кудрявый, чуточку кокетливый по-женски – в письмах.
Разговаривал непременно стоя, сняв очки и полуопустив добрые усталые близорукие глаза с сеткой разбежавшихся мелких морщинок, время от времени взглядывая на собеседника. Потом, познакомившись и выслушав первые объяснения, пригласит сесть, но сам не опустится на стул, пока не сел гость. Воспитание, поведение его были безупречными, могли служить образцом.
Ни разу не видел, чтобы Владимир Алексеевич заволновался, засуетился, повысил голос, куда-то заспешил. Но за кажущейся медлительностью, невозмутимостью скрывались феноменальная работоспособность и настоящее горящее сердце журналиста.
До сих пор удивляюсь, как Союзу писателей вскоре после того, как по воле недалеких людей приказал долго жить «Всемирный следопыт», прекратили существование «Вокруг света», «Мир приключений», «Борьба миров», «Всемирный турист» и другие издания такого толка, когда началось гонение на развлекательные жанры, против занимательности вообще, и все громче раздавались голоса ортодоксальных критиков, усматриваемых ненужность, даже вредность подобной литературы (увы, было такое время!), удалось исхлопотать разрешение на выпуск в Свердловске журнала для юношества приключенческо-краеведческого направления. Уральцы решили возродить «Следопыт», но уже под маркой «Уральского». Вести журнал пригласили Попова, испытанного следопыта.
По мысли редактора (своего) это был «первый журнал занимательного краеведения». Обложка, формат, манера верстки – все было выдержано под прежний «Следопыт».
О том, сколь неверны были посылки противников жанра, видевших в нем лишь пустое времяпрепровождение, и только, свидетельствует редакционная статья «К читателям нашего журнала», предпосланная первому номеру журнала, написанная рукой Вл. Попова, статья, в которой Владимир Алексеевич дал развернутую программу следопытского движения на Урале.
Требовались авторы, много авторов, для оформления журнала – художники-иллюстраторы, графики. Владимир Алексеевич развернул деятельные поиски, обратившись к местным литературным силам и соседям-сибирякам. Однако, этого было недостаточно. Попов разослал письма друзьям и знакомым, и вслед за своим вожаком потянулись на уральскую ниву ленинградцы, москвичи. Владимир Алексеевич и сам пописывал для журнала, печатаясь под полупсевдонимом «Вл.А. Попов-Штарк».
